ЖИТИЯ СМОЛЕНСКИХ СВЯТЫХ

Петр Алексеевич Чельцов родился 20 августа 1888 года6 (по ст. стилю) в селе Шехмино Рыбновского района Рязанской области, в семье псаломщика, впоследствии ставшего священником. Отца его звали Алексей Петрович, а мать – Ольга Николаевна. В 1904 году Петр окончил Рязанское Духовное Училище, а в 1910 году – Рязанскую Духовную Семинарию по первому разряду, и на казенный счет был направлен в Киевскую Духовную Академию. По окончании 1-го курса Академии он был уволен из нее по прошению, и в 1911 году повенчался с Марией Ивановной Стародубровской. Мария Ивановна родилась 19 ноября 1892 года в семье священника. В 1909 году она окончила Рязанское Епархиальное женское училище.

10 октября 1911 года Петр был определен на священническое место к Георгиевской церкви села Уляхина-Юрьева Городища Касимовского уезда Рязанской губернии, а 16 октября епископом Рязанским Димитрием (Сперовским) рукоположен во пресвитера. 11 ноября того же года отец Петр был назначен законоучителем Уляхинской церковно-приходской школы и Сивцевской школы грамоты.

В августе 1912 года отец Петр поступил на второй курс Киевской Духовной Академии, которую окончил в 1915 году со степенью кандидата Богословия с правом получения степени магистра Богословия без новых устных испытаний. Учебным Комитетом при Святейшем Синоде он был назначен преподавателем Ветхого Завета в Смоленскую Духовную Семинарию. Указом Святейшего Синода от 24 октября 1915 года отец Петр был назначен также законоучителем и инспектором классов Смоленского Епархиального 8-классного училища. 27 декабря 1915 года епископом Смоленским Феодосием (Феодосиевым) он был награжден набедренником, а 6 мая 1916 года, «за усердную и полезную службу» – скуфьей.

В июне 1916 года отец Петр участвовал в съезде духовенства и церковных старост Смоленской Епархии, на котором поднял вопрос о материальном обеспечении служителей Епархиального женского училища. 17 июля 1916 года отца Петра избирают членом Смоленской ученой архивной комиссии. 31 июля того же года епископ Феодосий назначил его товарищем председателя Братства преподобного Авраамия Смоленского (председателем был сам преосвященный Феодосий). Отцу Петру поручается приобретение книг Евангелия и религиозно-просветительной литературы для лазаретов (8 августа 1916 года он был избран еще и членом епархиального комитета помощи жертвам войны), выяснение вопроса о возможности издания житий Смоленских святых; он ревнует о создании при Братстве проповеднического кружка, участвует в организованных Братством публичных религиозно-нравственных чтениях в пользу жертв войны. 21 ноября 1916 года на таких чтениях отец Петр прочитал лекцию «О смысле страданий». В «Смоленских Епархиальных Ведомостях» приводится краткий конспект лекции: «Общечеловеческая точка зрения на страдания, как на зло. Трудность решения этого вопроса. Взгляд на страдания древних философов эпикурейцев и стоиков. Их отказ от решения проблемы страданий. Христианский взгляд на страдания. Неизбежность страданий для христианина. Необходимость их. Решение вопроса о страданиях в личности Христа. Страдания как неизбежный путь развития добра в земных условиях. Страдания как смысл жизни. Радость страданий. Заключение».

С 22 июля 1916 года отец Петр исполнял обязанности редактора Смоленских Епархиальных Ведомостей, а официально был назначен Святейшим Синодом на эту должность 24 сентября 1916 года. Замечательно его «Слово на день прославления святителя Иоанна, митрополита Тобольского», помещенное в 15 номере Ведомостей за 1916 год. Это Слово раскрывает нам, как глубоко его молодой автор был укоренен в православии, как мудро и мужественно осмыслял он прошлое, настоящее и будущее многострадальной России. «Небывало скорбные дни переживает наша Родина! Не терновым ли венцом мук повито ее многострадальное чело? Не тяжелый ли крест лег на ее плечи?! <...> Но разве первый раз над нашим многострадальным отечеством разражается такая гроза? Разве в первый раз многострадальная Русь пьет горькую чашу страданий? <...> Но слава Богу — вражеские воины отхлынули, не поглотив величия России, не похоронив ее славы... <...> А Россия стоит, верная Богу и Царю своему, стоит грозная для врагов, и будет стоять до тех пор, пока не изменит апостольскому завету: «Бога бойтеся, Царя чтите». И как отрадно вспомнить и проследить, что во всех этих выпадавших на долю нашей скорбной родины неимоверных страданиях <...> на мрачном горизонте ее страданий вдруг зажигалась яркая звездочка и выводила ее на верную дорогу, и великая Святая Русь спокойно и величаво продолжала свое, указанное ей Промыслом, историческое шествие. <...> И ныне <...> засветилась новая звездочка, новоявленный угодник Божий, Иоанн, Митрополит Тобольский», – говорится в «Слове». В высокоторжественный для Смоленска день памяти преподобного Авраамия Смоленского слово после Литургии, совершенной в Кафедральном Соборе епископом Феодосией, в 1916 году произнес также отец Петр.

По избранию совета Епархиального женского училища отец Петр участвовал во Всероссийском съезде педагогов и деятелей духовных школ, проходившем в Москве с 25 мая по 5 июня 1917 года. По избранию от клира Смоленской епархии он был членом Священного Собора Православной Российской Церкви 1917-1918 годов. На Соборе отец Петр принимал участие в деятельности Отдела о Богослужении, проповедничестве и храме. На 9-м заседании Отдела 12 октября 1917 года им была высказана мысль о том, что усталость молящихся часто вызывается не чрезмерной продолжительностью Богослужения, а невразумительностью его совершения, поэтому основной задачей должно быть не сокращение Богослужения, а ограничение произвола предстоятелей. На 10-м заседании Отдела отец Петр таким образом высказался по вопросу об уставных сокращениях: «На Богослужебный Устав мы смотрим, как, на своего рода спортивное поле, где могут состязаться любители церковности. <...> Говорят, что отступлением от Устава мы отталкиваем от себя старообрядцев. Но почему не хотим обратить внимание на то, что своею непонятною, хотя и «уставною» службою, толкаем своих прихожан идти в сектантство. А опасность сектантства гораздо страшнее угрозы старообрядчества, и я боюсь, что в очень непродолжительном времени нам придется очень дорого расплачиваться за наше пристрастие к букве церковно-богослужебного Устава».

25 февраля 1917 года епископ Феодосий наградил отца Петра камилавкой, а в декабре того же года он был награжден золотым наперсным крестом, «от Святейшего Синода выдаваемым». Матушка Мария в 1917 году окончила в Смоленске курсы сестер милосердия.

В 1918 году закрылись учебные заведения, и отец Петр вынужден был прекратить преподавание. 9 октября 1918 года он был призван в качестве солдата в тыловое ополчение как не имеющий прихода. Вскоре приходским собранием Ильинской церкви г. Смоленска батюшка был избран приходским священником этого храма и утвержден в этой должности епархиальным начальством. В ноябре 1918 года отца Петра освободили от ополчения по ходатайству прихожан. Вероятно, в январе 1919 года он опять призывался в тыловое ополчение, но освобожден был уже по ходатайству профессоров Смоленского Государственного Университета, которые писали в Губернский военкомат, что батюшка «по образованию своему и знанию библиотечного дела <является> незаменимым сотрудником формирующейся ныне университетской библиотеки». Сохранилось удостоверение со штампом и печатью этого Университета от 3 января 1919 года, в котором указывается, что П. А. Чельцов состоит на службе в данном Университете в должности контролера при библиотеке. На удостоверении виза с печатью Губернского военного комиссариата: «Освобожден от тылового ополчения как несущий общественно-полезные труды».

1921 году Смоленское Епархиальное начальство организовало пастырские курсы. Отец Петр преподавал на них гомилетику и литургику, а также был экзаменатором кандидатов во диаконы и священники. С 1921 года батюшка исполнял обязанности благочинного Смоленских градских церквей. 18 апреля того же года, в Фомино воскресенье, он был возведен в сан протоиерея.

С 1922 года начинается исповеднический путь отца Петра. 6 апреля 1922 года протоиерей Петр был арестован по подозрению в оказании сопротивления при изъятии церковных ценностей. При обыске были изъяты ключи от Ильинской церкви и переданы Председателю Смоленской комиссии по изъятию церковных ценностей. Обвинение в ведении агитации против изъятия церковных ценностей не подтвердилось, и 5 июня 1922 года заключением следственной части Реввоентрибунала Западного фронта дело в отношении отца Петра было прекращено за отсутствием состава преступления. В 1924 году протоиерей Петр находился под арестом и следствием в течение десяти дней: в связи с проходившим в Смоленске съездом обновленческого духовенства, его, как ревностного последователя Святейшего Патриарха Тихона, сочли нужным изолировать.

В 1923 году Святейший Патриарх Тихон наградил протоиерея Петра крестом с украшениями (еще до этого, 26 мая 1921 года, приходской совет и прихожане Ильинской церкви поднесли ему наперсный крест с украшениями), а в 1927 году Заместитель Патриаршего Местоблюстителя митрополит Сергий, впоследствии Патриарх, наградил его митрой.

Матушка Мария Ивановна была достойной спутницей жизни своего супруга, отличалась особым благочестием. Они нежно любили друг друга, но не имели супружеских отношений, жили с приемной дочерью Марией Сахарук. Супруги часто ездили к старцам. Когда отец Петр закончил Академию, поехали они с матушкой к одному блаженному. Тот говорит: «Ну вот, Петруша, скоро ты пойдешь в академию». Потом, находясь в заключении, батюшка вспоминал эти слова. Нередко бывали они в Оптиной пустыни, у старца Нектария.

Однажды преподобный Нектарий благословил Марию Ивановну читать акафист пред иконой Божией Матери «Утоли моя печали», а потом благословил эту икону ей. По преданию, икона была написана отцом Даниилом Болотовым, братом Шамординской игумений Софии. Сохранилась и икона небесных покровителей супругов – святителя Петра, митрополита Московского и преподобной Марии Египетской, написанная в Шамордино (на обороте штамп обители). В настоящее время обе эти иконы находятся в храме с. Пятница.

В книге протопресвитера Михаила Польского «Новые мученики Российские», в разделе «Страдальцы города Смоленска» читаем: «В это время еще устраивались диспуты. Приехал из Москвы в Смоленск бывший священник, оставивший свой сан и выступавший на стороне большевиков. Диспут был устроен в здании Губисполкома, противной стороной было вызвано местное духовенство. Явились о. Антоний (Антоний Эльсер-Койранский, расстрелян в 1937 г.) и о. Петр Ченцов (Чельцов) – священник Ильинской церкви. Бывший иерей, ставший атеистом, понес тяжкое поражение. Два победителя выходили из залы под гром аплодисментов. В этот день все обошлось благополучно, но через месяц о. Петра Ченцова не стало: его арестовали и он пропал без вести».

20 июня 1927 года протоиерея Петра арестовали. При обыске у него конфисковали переписку и книги. 2 июля 1927 года ему предъявили обвинение в групповой антисоветской деятельности, распространении контрреволюционной литературы по ст. 58-10 ч. 1, 14, 17. Батюшка виновным себя не признал. 23 сентября 1927 года Особым совещанием при Коллегии ОГПУ он был приговорен к 3 годам заключения в концлагерь, считая начало срока с 19 июня 1927 года. Срок отец Петр отбывал на Соловках. Впоследствии он вспоминал, что на Соловках его даже в море топили, но Господь сохранил его. В лагере отец Петр закончил фельдшерские курсы и работал фельдшером.

По постановлению ОСО при Коллегии ОГПУ от 24 октября 1929 года отца Петра досрочно освободили из лагеря и сослали на три года в г. Кадников Вологодской области, где он работал на дому сапожником. Матушка Мария поселилась вместе с ним. Среди книг отца Петра сохранились акафисты Вологодским святым. Известно, что в это время он бывал в Лазоревской кладбищенской церкви г. Вологды.

7 марта 1933 года протоиерей Петр был арестован вместе с отбывавшим там же ссылку протоиереем Сергием Мечевым и другими лицами. При обыске у него конфисковали переписку, книги и тетради. На допросе 7 мая 1933 года он показал, что придерживается «Тихоновской» ориентации, не согласен с оппозицией митрополиту Сергию о. Сергия Мечева. Отца Петра обвиняли, между прочим, в помощи ссыльным. Он ответил, что помогать не мог, так как сам нуждался. Но, зная доброту и отзывчивость батюшки и матушки, можно предполагать, что они и в стесненных обстоятельствах помогали нуждавшимся. Протоиерея Петра обвинили в том, что он являлся участником антисоветской группы из числа ссыльных и проводил среди населения контрреволюционную агитацию. Виновным он себя не признал. 1 июля 1933 года постановлением тройки полномочного представительства ОГПУ Северного края отец Петр был приговорен к 3 годам заключения в концлагерь, по ст. 58-10. Матушка Мария обратилась в ГПУ с заявлением, в котором просила заменить батюшке заключение в лагерь ссылкой, так как в 44 года он уже инвалид, весь седой, и все равно не может совершать Богослужение, нуждаясь в длительном серьезном лечении. Но это заявление осталось без ответа.

На этот раз отец Петр отбывал срок в исправительно-трудовой колонии в Коноше. Работал фельдшером. В одном из лагерей он какое-то время работал на лесоповале. Однажды на него упала огромная ель и он чудом остался жив. «Вся жизнь моя – чудо», – говорил батюшка, разумея избавление от многих напастей милостью Божией.

В апреле 1936 года протоиерей Петр освободился из заключения и архиепископом Феодором (Яцковичем) был определен священником к Казанской церкви с. Нарма Курловского (ныне Гусь-Хрустального) района Владимирской области. В 1941 году храм с. Нарма был закрыт. 28 апреля 1941 года отец Петр был арестован за неуплату налогов и нарсудом Курловского района приговорен к 1 году заключения в исправительно-трудовом лагере. Заключение отбывал в Угличском ИТЛ. Освободившись 15 мая 1942 года, он вернулся в с. Нарма.

16 апреля 1943 года архиепископ Ярославский и Ростовский Иоанн (Соколов), управлявший Владимирской епархией, назначил протоиерея Петра священником Христорождественского храма с. Заколпья – первого храма, открывшегося в Гусь-Хрустальном районе. В Заколпье отец Петр отчитывал больных. В послужном списке отца Петра благочинный Муромского и Курловского округа протоиерей Иоанн Бакин 25 апреля 1949 года поместил следующую характеристику: «Протоиерей Чельцов поведения очень хорошего. Ревнитель церковной проповеди как с церковного амвона, так и вне его, а также прилагает огромные заботы на благоукрашение своего приходского храма».

Служа в Заколпье, отец Петр посещал окрестные деревни для совершения треб, беседовал с людьми, что потом ему было вменено в антисоветские проповеди о советской действительности. В 1943-1946 годах на его иждивении жили две прихожанки, ушедшие из колхоза.

18 июня 1949 года отец Петр был арестован Управлением МГБ по Владимирской области вместе со служившим в Успенской церкви д. Крюково иеромонахом Иоанном (Стрельцовым) и другими лицами по обвинению в том, что «являясь священником церкви с. Заколпье и будучи враждебно настроенным по отношению к Советской власти примкнул к антисоветскому подполью церковников, действующему на территории ряда районов Владимирской, Горьковской и Рязанской областей, а впоследствии стал активным его участником. Организовывал во время Богослужения антисоветские выступления руководителя подполья <...> и сам выступал с антисоветскими проповедями. Группируя вокруг себя враждебный церковный элемент, среди которого вел агитацию, направленную на срыв мероприятий, проводимых Советской властью; призывал колхозников на невыход на работу и отказ от участия в выборах депутатов в Верховные и местные органы Советской власти. В своем доме хранит монархическую литературу».

19 июня батюшка прибыл во Владимирскую тюрьму МГБ. При нем были крест с цепочкой (изъятый 12 октября), подрясник и самые необходимые вещи: мешок, ватное одеяло, пуховая подушка, свитер, котелок, миска, кружка, ложка, сахар, сухари... Отец Петр был допрошен более 23 раз, но сохранилось только семь протоколов допросов.

На допросе 28 июня, как и впоследствии, протоиерей Петр отрицал все обвинения в контрреволюционной деятельности и заявил, что ничего не знал о существовании нелегальной антисоветской группы церковников. Тем не менее 2 июля 1949 года к прежним обвинениям добавились следующие: «Используя религиозные предрассудки верующих, распространял провокационные слухи о новой войне, поражении в ней Советского Союза и установлении в СССР монархического строя <...> предоставлял свою квартиру для укрытия участников антисоветской организации, проживавших на нелегальном положении». И эти обвинения отец Петр категорически отрицал.

23 июля 1949 года в доме батюшки был произведен повторный обыск, конфискованы 46 книг, два портрета Государя Императора Николая II и его семьи, личная переписка. Из книг известны следующие: две Библии, жития святых, жизнеописания отечественных подвижников благочестия, Киево-Печерский патерик, сочинения св. прав. о. Иоанна Кронштадтского –5 книг (в том числе «Моя жизнь во Христе»), биография о. Иоанна, составленная иеромонахом Михаилом; «Небесный Отец» (беседы о Боге); сборник журналов «Кормчий», «Воскресный благовест», «Воскресный день», «Современная летопись», журнал «Русский паломник» (три номера); «Посмертные вещания преподобного Нила Мироточивого»; доклад отдела о благоустроении прихода (на Священном Соборе Православной Российской Церкви 1917-1918 годов); Иванов-Разумник, «История Русской общественной мысли. Индивидуализм и мещанство в Русской литературе и жизни XIX века». – Петроград, 1918. 5-е издание. Т. 3, 4; Боровой А. А. «Общественные идеалы современного человечества. Либерализм. Социализм. Анархизм». – М., 1906; «Толстой как монархист»; Булгаков С. Н., «Два града. Исследование о природе общественных идеалов». – М., 1917; Арсеньев <?К. И.>., «Царствующий дом Романовых» <?>.

На допросе 15 августа речь шла об изъятой у протоиерея Петра литературе. Приведем выписки из протоколов допроса:

«Вопрос: У Вас при обыске было изъято много различной контрреволюционной литературы монархического толка, скажите, когда она была Вами приобретена?

Ответ: Изъятая у меня литература в основном была мною приобретена в разное время, когда я еще проживал в г. Смоленске на протяжении 1915-1927 годов. Книгу «Посмертные вещания Нила Мироточивого Афонского» я приобрел у одной старушки в с. Черсево Курловского района Владимирской области, в доме которой ранее проживал ныне умерший священник Леонидов.

Вопрос: С какой целью Вы хранили изъятую у Вас контрреволюционную литературу?

Ответ: Данную литературу я приобретал и хранил для личного прочтения. Читал я ее для обогащения своих познаний.

Вопрос: Кому еще Вы давали читать изъятую у Вас при обыске вышеуказанную литературу?

Ответ: За период моего проживания в с. Заколпье ко мне приезжали и останавливались в моем доме разные знакомые и незнакомые граждане, всех я сейчас не помню. В частности, припоминаю, зимой 1949 г. ко мне приезжала в гости из Смоленска моя бывшая прихожанка Иванова Анна Васильевна, которая проживала у меня две недели. Летом 1949 г. на две недели в гости приезжала ко мне из г. Москвы врач – Мечева – это ее девичья фамилия, а настоящую фамилию ее я не помню, по имени Ирина Сергеевна, дочь священника Мечева Сергея, отбывавшего наказание совместно со мной в г. Кадников, сейчас находится где-то в ссылке. Неоднократно приезжал ко мне гостить из Спас-Клепиков муж моей сестры бывший диакон Панов Василий Дмитриевич. Останавливавшимся у меня вышеназванным и другим гражданам я давал читать отдельные книги из моей библиотеки, такие как: Кронштадтского – «Моя жизнь во Христе»; «Русские подвижники»; «Жития святых» и другие религиозно-нравственного содержания. Книги наиболее контрреволюционно-монархического содержания, такие как: «Посмертные вещания Нила Мироточивого», Булгакова «Два града», вышеупомянутый сборник журналов («Кормчий», «Воскресный благовест» и др.) и другие им подобные книги я читать никому не давал, а только читал их сам. Читая эти книги, я пытался выяснить взаимоотношение между христианством и социализмом.

Вопрос: Неужели вам непонятно, что хранить контрреволюционную литературу преступно?

Ответ: Это для меня понятно, но изъятая у меня литература была издана еще до существования Советской власти, а поэтому я считал ее возможным хранить у себя и не видел в этом ничего предосудительного.

Вопрос: В изъятой у вас литературе, в частности, в журналах «Воскресный благовест» и «Современная летопись» изложены контрреволюционные измышления о большевистской партии и ее создателе, а в книге Булгакова «Два града» изложена контрреволюционная клевета на теорию научного социализма и ее создателя. И вы считаете, что хранить подобную литературу не предосудительно?

Ответ: Я считаю, что за тридцать два года существования Советской власти вышеназванная литература потеряла уже всякую контрреволюционную значимость. Кроме того, в ней освещались и чисто религиозные вопросы, которые для меня, как для священника, представляли известный интерес, а поэтому я и хранил ее у себя».

Из постановления об определении материалов обыска от 21.09.1949 г. следует, что книги и портреты царской семьи были приобщены к следственному делу, (из них сохранились в архиве ФСБ только портреты), а переписка на 113 листах была сожжена.

11 октября 1949 года дело отца Петра было передано в ведение Особого совещания при МГБ СССР. 17 октября УМГБ по Владимирской области издало постановление о заключении Чельцова П.А. после окончания следствия в лагерь особого режима. 3 декабря отец Петр направил заявление начальнику следственного отдела МГБ, но оно не сохранилось.

13 февраля 1950 года Особым совещанием при Министре государственной безопасности СССР протоиерей Петр был приговорен по ст. 58-10, ч. 2, 58-11 к 10 годам заключения в исправительно-трудовом лагере. Этапировали батюшку под усиленным конвоем, как особо опасного преступника.

1 июня 1955 года батюшке было объявлено, что его жалоба в Прокуратуру СССР оставлена без удовлетворения, осуждение признано правильным. 28 июля 1955 года он через спецчасть лагеря вновь направил заявление Генеральному Прокурору СССР. 30 сентября 1955 года начальник 10-го лаготделения издал постановление о досрочном освобождении отца Петра как престарелого. 5 октября 1955 года комиссией центральной больницы лагеря он был признан инвалидом II группы. Но лишь 28 ноября батюшка был освобожден и выехал в с. Заколпье под опеку матушки Марии, у которой предварительно затребовали письменное согласие взять на свое иждивение престарелого супруга-инвалида. После ареста отца Петра матушку выгнали из дома, отняли дрова, но Господь через добрых людей помог ей выжить.

В Заколпье протоиерей Петр находился под гласным надзором органов МВД как ссыльный поселенец. С 10 декабря 1955 года он стоял на учете в Курловской районной комендатуре, ежемесячно являлся на регистрацию. Переехав в с. Великодворье (Пятницу), 20 марта 1956 года он дал подписку о невыезде без разрешения органов МВД. 28 марта 1956 года отец Петр был снят с учета ссыльно-поселенцев заключением УМВД по Владимирской области и освобожден из-под надзора органов МВД, о чем ему было объявлено 20 апреля того же года.

Воистину, пути Господни неисповедимы. Когда протоиерей Петр поехал к Владимирскому епископу Онисиму за назначением, то встретил в поезде старосту Пятницкого храма в с. Пятница Гусь-Хрустального района Бронину Евдокию Васильевну, которая вместе с казначеей, Алексеевой Марией Тимофеевной, впоследствии схимонахиней Архелаей, тоже ехала к епископу Онисиму – просить священника к их храму, так как служивший там до этого священник вышел за штат 2 декабря 1955 года. Обе они знали батюшку еще по службе его в Заколпье. Они стали просить отца Петра быть священником в их храме, и поэтому 13 декабря 1955 года он подал владыке Онисиму следующее прошение: «Имея искреннее намерение до конца дней своих служить Христовой Церкви, почтительнейше прошу Ваше Преосвященство назначить меня на священническое место к Пятницкому храму с. Пятницы Курловского района». В тот же день назначение было подписано.

На новом месте служения отец Петр в краткое время завоевал уважение и любовь прихожан. Узнав об освобождении батюшки из заключения и новом месте его служения, стали приезжать к нему старые друзья и почитатели. Приезжали и новые люди, привлекаемые любовью и состраданием отца Петра к их душевным и телесным немощам, убеждаясь в целительной силе его молитв. Почитание протоиерея Петра народом не нравилось властям, которые препятствовали людям приезжать, некоторых отсылали назад. Злые языки говорили: «Поп в своей церкви открыл поликлинику». Кроме того, власти раздражались его проповедями, произносимыми без оглядки на советскую цензуру.

К празднику Пасхи 1963 года протоиерей Петр был награжден правом служения Божественной Литургии с отверстыми Царскими вратами до «Отче наш». 1 декабря 1967 года Святейший Патриарх Алексий I по ходатайству преосвященного Онисима наградил отца Петра орденом святого князя Владимира II-й степени. В 1968 году батюшка был награжден вторым крестом с украшениями. День отца Петра в селе Пятница строился так: в три часа ночи батюшка вставал на домашнюю молитву. В половине пятого утра был в храме – совершал исповедь, принимал людей. Затем служил Божественную Литургию, водосвятный молебен с акафистом и панихиду по полному чину. Молился он горячо, со слезами. Около 12 часов дня, уставший до предела, шел домой. Через час отца Петра опять вызывали в храм – служить заказные водосвятные молебны. Тут же часто привозили на отпевание покойников. Если на следующий день праздник, то с 16-30 до 20 часов, а то и дольше – всенощная. Вечером батюшка опять беседовал с людьми или отвечал на многочисленные письма. Отдыхал он очень мало.

Сохранилось множество свидетельств об исцелениях по молитвам батюшки.

Отец Петр часто повторял: «Я не врач, я помочь не могу, я молиться буду, и Господь исцелит». Схимонахиня Харитина, ныне живущая в Пятнице, рассказывает: «Люди к нему будто крестным ходом шли. Когда-то и я в их числе сюда попала. Пришла за благословением на операцию, потому что у меня раковые опухоли пошли по телу. А отец Петр сел со мной рядом и спрашивает: «Что у тебя болит?» Я хотела показать уплотнения, а он мне: «Не надо». Повел меня к алтарю, стал молитву читать. Потом молебен отслужил, благословил меня. И я поехала. А в больнице меня врачи осмотрели и говорят: «У тебя все хорошо, езжай домой». Но я домой не поехала, приехала в Пятницу и осталась здесь жить, потому что за спасение свое должна отблагодарить Господа».

По молитвам отца Петра исцелилась раба Божия Антонина из Подмосковья, двенадцать лет страдавшая расслаблением из-за тяжелой болезни позвоночника, расстройства нервной системы и некоторых других функций организма. Получив облегчение, а затем и полное исцеление, Антонина постоянно ездила в Пятницу к отцу Петру до самой его кончины.

Летом 1972 года отец Петр тяжело заболел, но, превозмогая болезнь, продолжал совершать Богослужения.

Перед смертью отец Петр говорил: «Я стою на краю». Во время болезни он соборовался и ежедневно причащался Святых Христовых Тайн. Преставился ко Господу отец Петр 12 сентября 1972 года.

На Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви, состоявшемся 13–16 августа 2000 года, отец Петр был прославлен в Соборе новомучеников и исповедников Российских. 22 октября 2000 года были обретены его честные мощи и положены в Пятницком храме.

Память священноисповедника Петра (Чельцова) Святая Церковь празднует 12 сентября, в день памяти Собора Новомучеников и Исповедников Российских XX века – 7 февраля, если этот день совпадет с воскресным днем, а если не совпадет – то в ближайшее воскресенье после 7 февраля и 23 августа в день памяти Собора Новомучеников и Исповедников Соловецких.

 

Литература:

 

Святой праведный пресвитер Петр Чельцов: святой исповедник / Автор-сост.: инокиня Сергия (Иванова). Село Великодворье, 2010.